В МРОКМ им. И.Д. Воронина хранятся несколько великолепных иконописных произведений искусства, изображающих Богоматерь Знамение. Среди них образ «бунташного века», происходящий из местного ряда иконостаса саранской стрелецкой церкви Иоанна Богослова, освященной в 1693 г. (КП 2338, последняя четверть XVII в., мастера Оружейной палаты Москвы, 105,0 × 87,0 × 3,3 см, реставрирована в «Росреставрация» Министерства культуры РСФСР с 4 ноября 1974 г. по 30 октября 1975 г. Л. П. Русиной и В. В. Помотаевым).
Изображение Богоматери Оранты (с поднятыми в молении руками) и Младенца Христа в медальоне на Ее груди принято соотносить с пророчеством о Воплощении Бога Сына, которое описано в библейской книге Исайи (VII: 14): «Итак, сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануил...». В искусстве средневизантийского периода (IX–XII вв.) эта иконография связывалась с темами прославления Богоматери и утверждения истинности Воплощения Спасителя.
Возможно, подобная иконография появилась в Византии еще до полной победы иконопочитания. Имеются основания полагать, что этот иконографический тип был возрожден и заново создан в Константинополе около середины XI в., соединив в себе особенности двух чудотворных образов Богоматери, почитавшихся во Влахернском храме. Один из них, описанный в X в. в «Книге церемоний» императора Константина Багрянородного, – мраморное изображение Богоматери, из поднятых рук которой текла святая вода. Второй чтимый образ, замурованный в период иконоборчества и обнаруженный в 1030–1031 гг., представлял собой фигуру Богоматери, державшей перед грудью изображение Христа на пластине или круглом щите. Этот иконографический тип получил название «Богоматерь Никопея.
Данная иконография, в византийской традиции иногда называющаяся «Богоматерь Влахернитисса», имела исключительно широкий спектр смысловых оттенков. Поднятые руки Богоматери и ее широко распахнутый мафорий ассоциировались с идеей защиты и покровительства всему христианскому миру, которая была выражена в знаменитой алтарной мозаике Софийскою собора в Киеве и в русской иконографии Покрова Богородицы.
Другой догматический «слой» связан с изображением воплотившегося Христа, с темой Божественного Логоса, который держит в руках свиток учения. «Тема Воплощения Христа связывалась с темой Божественного света, принесенного в мир. Одна из самых ранних сохранившихся композиций на этот сюжет, роспись апсиды храма в Трикомо (Кипр) первой трети XII в., сопровождается греческой надписью, которая представляет собой слегка измененные строки из Акафиста Богоматери: «Радуйся, свет неизреченный родившая…». Тема света ярко реализуется в публикуемом памятнике – в многоцветных лучах, исходящих от полуфигуры Богомладенца внутри медальона и головы Богородицы. Интересной особенностью данного памятника является то, что нимб Спасителя выходит за пределы медальона. Сияние вокруг Христа двухцветное – зеленоватое и розовое, написано почти объемно, что достигнуто за счет многократного покрытия олифой краев медальона. Лучи внутри золотые и серебряные: золотые направлены от центра, а серебряные к центру – Богомладенцу.
В искусстве византийского круга для иконографического типа, к которому принадлежит икона «Знамение», использовалось несколько названий: «Влахернитисса», «Ширшая небес», «Эпискепсис», «Великая Всесвятая / Панагия». Однако на изображениях, как византийских, так и русских, долгое время писались только монограммы с именем Богоматери. В самом раннем рассказе о чудесной помощи иконы новгородцам при осаде города в 1170 г., помещенном в новгородской Праздничной Минее второй четверти XIV в., сообщается, что «створися знамение, великое и преславное чюдо от иконы святыя Богородици в Новгороде».
Приблизительно с конца XV в., т. е. в поствизантийский период, изображение Богоматери с фигурой воплотившегося Христа, как в медальоне, так и без него, в русской традиции начинает обозначаться как «Богоматерь Воплощение» (в чем содержится напоминание о догмате Боговоплощения), а иногда как «Богоматерь Знамение», причем последнее название изначально чаще всего можно было встретить в новгородских произведениях. Можно предположить, что слово «Знамение» было связано и с текстом пророчества Исайи, и с рассказом о чуде («знаке», «знамении») от новгородской иконы в XII в.
Памятник из МРОКМ абсолютно следует традиционной иконографии и относится к работе мастеров Оружейной палаты. Один и тот же стиль заметен в общем построении фигуры, в контуре головы, облаченной в мафорий, поверх мерцающего золотыми звездами повоя. Тот же тип головы с удлиненным овалом, невысоким лбом, переходящим в линию носа, форма ноздрей, губ и отчасти манера писать глаза в виде крупных миндалин. Перед нами древний идеал Богородицы-девы, но в интерпретации нового «фряжского», «живоподобного» письма царских изографов.
Автор сумел превосходно передать воспринятый еще от византийских мастеров данный иконографический тип с присущей ему строгой и гордой осанкой. Лик Богородицы написан с необычайной тонкостью, с предельным лаконизмом художественных средств. Образ дышит чистотой возвышенного облика, благородством и внутренней одухотворенностью. Открытый миру лик являет собой образец внешней красоты, через которую выражает себя красота душевная. Однако эта красота не безмятежна – небольшой несколько ассиметричный рот сжат, Богоматерь как бы знает о тяжелейшем предстоящем пути, поэтому где-то в уголках широко и доверчиво открытых глаз затаился оттенок печали и задумчивости. В этом соединении человеческого и божественного заключена многогранность, неисчерпанность чувств, свойственная поистине великим созданиям искусства.
Пластика риз нарочито акцентирована, от этого она кажется более жесткой, особенно в письме мафория с тщательнейшим образом расчерченными гребенчатыми золотыми пробелами. Струящийся ливень золотой разделки-штриховки мафория изливается на фигуру Богородицы «райским дождем». Здесь будто достигло апогея все то, что могло быть вдохновлено постоянным видением неслыханной роскоши царского двора и того, к чему «государевы изографы» по склонности своего таланта имели особенный вкус – не упрощать художественные средства, но усложнять и обогащать их. Графичность разделки смягчают шитая каменьями кайма и тончайшее серебряное кружево мафория, а также растительный орнамент туники, исполненный с отменной каллиграфией, характерной для мастеров Оружейной палаты. Иконописцам как будто доставляло удовольствие проявлять предельную виртуозность в «мелочном» исполнении каждой детали, на которую были способны немногие.
В качестве особенностей иконы следует отметить то, что на мафории не хватает трех звезд – символов приснодевства Богородицы; на плечах зафиксированы следы подготовки золочения под них, на главе такая подготовка не обнаружена. Время их не сохранило.
Так же в фондах МРОКМ хранится точный список с чудотворной иконы Знамения Пресвятой Богородицы (Серафимо-Понетаевской) (КП 7190, 1907 г., иконописная мастерская Серафимо-Понетаевского монастыря, копия с чудотворной иконы данной обители; дерево, паволока, левкас, темпера; 103 х 87 х 4 см. Поступила в музей в 2000 году. Происхождение – передана из МНЗБМ (Музей народного зодчества и быта в с. Макаровка), старый номер 27, туда поступила из Покровской церкви с. Спасское Рузаевского р-на в 1970 г. Реставрирована в «Росреставрация» Министерства культуры РСФСР с 19.11.1987 г. по 20.11.1989 г. Е.В. Любимовой и В.В. Ковальским).
В XIX в. недалеко от Саровской пустыни находилась Серафимо-Понетаевская женская обитель. Название свое она получила по имени преподобного Серафима Сровского.
Одна из сестер Понетаевского монастыря Клавдия Войлошникова в 1879 г. написала для своей обители образ «Знамение» Божией Матери. Вскоре эта икона прославилась чудотворениями и стала главной святыней обители. Первое прославление образа совершилось при следующих обстоятельствах.
14 мая 1885 г. в девять часов вечера несколько монахинь, находившихся в одной из келий игуменского корпуса, где помещалась икона, вдруг были поражены переменой, совершившейся с образом. Они заметили, что лик Пресвятой Богородицы на иконе стал особенно просветленным, а взор Ее поочередно останавливался на сестрах, с трепетом и благоговением взиравших на чудесное явление. Эти изменения происходили в течение четверти часа, а в двенадцать часов ночи снова повторились. На следующий день икона с почестями была перенесена в монастырский храм, и скоро огромное множество верующих стало поклоняться святому образу. Многие страждущие по молитвам ко Пресвятой Богородице и Ее чудотворной иконе получали исцеление от своих недугов.
Указом от 5 октября 1885 г. Святейший Синод признал чудотворность Понетаевской иконы «Знамение». Преосвященный Нижегородский Модест сделал распоряжение поместить икону в храме Живоносного источника в Понетаевском монастыре, где она и помещалась за правым клиросом.
В собрании МРОКМ находится великолепное монументальное произведение начала XX века – точный список 1907 года с чудотворной иконы Знамения, происходящий из Серафимо-Понетаевского монастыря, написанный сестрами обители и вложенный туда его послушницей Прасковьей Ивановной Никутовой. После закрытия монастыря икона попала в Покровскую церковь села Спасское, оттуда в 1970 г. в Музей народного зодчества и быта в с. Макаровка, а оттуда в 2000 г. в собрание МРОКМ.
Личному письму свойственна мягкость, умилительность, нежность, несколько кукольная красота, присущая произведениям, вышедшим из иконописных мастерских женских монастырей рубежа XIX – XX вв. Убрус Богоматери и одежда Богомладенца воспроизводят жемчужные шитые оклады своего времени. Мафорий Богоматери, не взирая на каноны, предписывающие писать его в красно-коричневых цветах, золотисто-коричневый, с крупным растительным орнаментом в кругах.
Фон и поля иконы заполнены сложной резьбой по толстому слою гипсового левкаса. По углам иконы затейливые растительно-геометрические орнаменты, характерные для рубежа XIX – XX вв., находящие перекличку с орнаментальной каймой нимбов. Рукава коричнево-золотой туники Богоматери стянуты у запястий зарукавьями, напоминающими священнические поручи с крестами, похожими на чеканные серебряные накладки с многоцветными эмалями. Все произведение задумано так, чтобы казалось, что образ закрыт дорогим окладом.
Взгляд Богоматери устремлен на небо и в то же время, внутрь себя. Богомладенец широко раскрытыми темными глазами внимательно взирает на молящегося, озирая его именословным крестным знамением. Образ дышит благородством и немеркнущей, величественной, статичной красотой.
Таким образом, в собрании музея находятся не только высокохудожественные, но и подлинные духовные сокровища, свидетельствующие о глубине православной веры многих поколений наших предков.
Д.В. Фролов, к. филол. н., заместитель директора по научной работе МРОКМ им. И.Д. Воронина
